Карпов Анатолий 17 июл 2011, 06:52
Продолжаю знакомить некоторыми моментами из истории каракалпаков. Может быть кому-то интересно. Если нам суждено исчезнуть как представителю отдельной нации, что происходило на нашей нынешней родине не раз на протяжении тысячелетий, то это останется как учебное пособие для будущих историков. Например у Гумилева есть работа об исчезнувших Абарах, потомками которых он выделил каракалпаков. Итак:
Автор: Толстова Л. С.
Публикация: Этнография и изучение собственных имен. М., 1971.
Этногенез народов Приаралья (каракалпаков, узбеков, туркмен) восходит к глубокой, не поддающейся пока точному определению древности. По своему географическому положению Приаралье являлось зоной различных (этногенетических, культурных) контактов народов Приуралья, Поволжья, Западной Сибири – с одной стороны, южных областей Средней Азии, Ирана, Передней Азии, Закавказья, а возможно, и Индии – с другой[1].
На территории Хорезмского оазиса за его многовековую историю сменился целый ряд языков, входивших в разные языковые семьи. Это, естественно, оставило свои следы и в исторической ономастике Хорезмского оазиса.
К XIII–XIV вв. здесь после периода длительного сосуществования завершается окончательное поглощение хорезмийского языка, относящегося к восточноиранской группе языков, тюркскими языками. Языки иранской группы, по определению специалистов, получают распространение в Средней Азии, в том числе и в Хорезмском оазисе, уже в начале II тысячелетия до н.э. [29, 7, 11]. Но, по мнению ряда исследователей, не иранские языки являлись древнейшими на территории Хорезмского оазиса. Был предложен целый ряд гипотез о том, какие языки здесь бытовали прежде. С. П. Толстов высказывал предположение о фрако-киммерийской[2] принадлежности языка массагетов [25, 86; 24, 304]. Он же говорит о распространении здесь во II тысячелетии до н.э. языков, называемых «каспийскими», «алародийскими» или «субарейскими» (названия, принятые в работах разных ученых) [22, 309]. Выдвигались и иные предположения, в которых языковая принадлежность доиранского населения Хорезма так или иначе связывалась с языками переднеазиатского древнего Востока (Э. Новотни, А.А. Соколов 121]).
Древней ономастикой Хорезма специально никто не занимался (хотя вопросы ономастики Хорезмского оазиса были затронуты в работах ряда исследователей – С.П. Толстова, Т.А. Жданко, Б.В. Андрианова, Г.П. Васильевой, Б.И. Вайнберг и др.).
Нами были сделаны некоторые наблюдения над дотюркской ономастикой Хорезма в связи с изучением вопроса о происхождении древнейшего компонента в составе каракалпакского народа – бывшего племени мюйтен – myjten (и связанного с ним этногенетически узбекского племени митан), этногенез которых своими корнями уходит в древний Переднеазиатский Восток, что отчасти можно сказать и о каракалпакском этногенезе в целом. Не имея возможности сколько-нибудь подробно останавливаться здесь на положениях, приведших нас к этому убеждению, назовем лишь некоторые из них [27; 28].
Старинная форма бороды мюйтенов, раздвоенной снизу, ведет нас в древний Шумер [32, рис. 13, 17] и находит аналогии в энеолитических памятниках южной Туркмении [30]; переднеазиатские (и южнотуркменские) аналогии обнаруживает каракалпакская орнаментика, а также некоторые элементы старинной каракалпакской и туркменской одежды [23, 147; 14, 166, 218–227]; собранный нами богатейший исторический фольклор каракалпаков-мюйтенов и узбеков-митанов (об этом отчасти см. ниже); некоторые антропологические признаки (представители переднеазиатского антропологического типа у зеравшанских митанов [19, 16], большая европеоидность по сравнению с другими каракалпакскими племенами хорезмских каракалпаков-мюйтенов); некоторые особенности произношения мюйтенов, отдельные элементы лексики и морфологии каракалпакского языка в целом (а также и некоторых других тюркских языков); данные ономастики (топонимии, этнонимии, в меньшей степени антропонимии) – все это является отдельными звеньями в цепи наших доказательств о том, что древнейшие этапы каракалпакского и узбекского этногенеза не могут быть рассмотрены в отрыве от древних этнических общностей Переднеазиатского Востока[3].
На некоторых элементах восходящей к древности ономастики Хорезмского оазиса, требующих лингвистических раздумий, мы здесь и остановимся – не в порядке решения, а в порядке постановки вопроса.
В родо-племенном составе каракалпакского народа наряду со значительным количеством этнонимов тюркского и монгольского происхождения (таких, как кыпчак, кенегес, мангыт, конграт, канглы и др. [9, 111-112]) мы встречаем этнонимы, которые не могут быть выведены из этих языков. С языками иранской группы, по-видимому, могут быть связаны такие родо-племенные названия, как самат (род каракалпакского племени мюйтен), восходящее к названию древнего народа сармат [14, 22], кара-сирак (род каракалпакских племен мангыт и ашамайлы), восходящее к названию сарматского племени сираки (упоминаемого в IV в. до н.э. также на территории Армении [10, 152–153]), кенгчанау (род каракалпакского племени мюйтеи [9, 103]), олам (название туркменского племени), которое ряд исследователей (Г.И. Карпов, Г.П. Васильева и др.) возводят к названию древних аланов [3, 45; 5], асс (род узбекского племени кыпчак в левобережном Хорезме, ныне Аму-дарьинский район КК АССР) от асов, т.е. тех же аланов и др.
Наряду с этим среди этнонимов родо-племенного состава каракалпакского и узбекского народов, а также топонимов Хорезмского оазиса и долины Зеравшана встречаются названия, которые нелегко объяснить и из иранских языков, а если они и поддаются отчасти такому объяснению, то лишь с оговорками, допускающими возможность иного происхождения, с некоторыми фонетическими, морфологическими и лексическими признаками, ведущими нас, по-видимому, в другие (до-иранские) языковые семьи.
Это прежде всего этноним мюйтен (племя хорезмских каракалпаков), митан (племя зеравшанских узбеков) и целый ряд топонимов (возможно, этнотопонимов) с той же основой митан, зафиксированных арабскими и персидскими источниками X–XIII вв. в левобережном верхнем Хорезме (Ардахош-митан, Рахошмитан, Мада-Митан [12, 158, 178, 187, 216]); одно из этих названий – Митан – и поныне существует в названии населенного пункта в южном Хорезме, близ Хазараспа. Еще больше таких названий, причем и до сих пор, на среднем и нижнем Зеравшане – Митан, Ак-Тепе-Митан, Хош-Тепе-Митан, Рамитан, Хурмитан (Урмитан), Армаган, Зармитан и мн. др. Об одном из этих городов, ныне существующем городе Рамитан (близ Бухары), средневековый историк Наршахи (X в.) в своем труде «История Бухары» сообщает, что Рамитан – очень древний город, древнее Бухары, он был раньше центром всей округи и основан за 3000 лет до его, Наршахи, жизни [15, 24–25]. Если и не считать эту дату правильной, мнение средневекового историка о чрезвычайной древности этого поселения заслуживает внимания.
Название Митан вызывало интерес ряда исследователей (Г. П. Савицкий, А. А. Соколов, Гозы Алим [21, 8; 32, 3]) Выдвигались гипотезы о происхождении этого названия, которые, однако, не были должным образом аргументированы и вовсе не были увязаны с данными других научных дисциплин, занимающихся изучением проблем этногенеза. Затронут этот вопрос также В. А. Шишкин в своем труде «Варахша». «Бесспорно, древней является... большая группа названий на «митан»: Рамитан, Армитан, Наумитан, Синджамитан, Сумитан, Зармитан, Хурмитан (или Хурмайтан)», и далее «Следует обратить внимание на то, что все эти названия, без всякого исключения, не объясняются из современных таджикского и узбекского языков (или других языков современного населения Средней Азии), что свидетельствует о большой древности их возникновения» [31, 28–29]. В. А. Шишкин призывает провести специальное историко-лингвистиче-ское исследование, чтобы выяснить языковую принадлежность и семантику этих названий и тем самым определить древние этнические наслоения в населении Бухарского оазиса.
Впрочем, тут же автор выдвигает предположение, что слово митан в топонимах Бухары и Средней Азии в целом может быть сопоставлено со среднеперсидским maethana 'местожительство, дом, фамилия или племя'; ср. с новоперсидским мейхен 'родина, семья, родной очаг' [31, 28– 29].
Если и признать эту трактовку правильной, перед нами спять-таки обнаруживаются элементы южного тяготения (Иран).
Однако ряд указанных выше данных, в частности исторические легенды зеравшанских митанов, говорящие о пребывании их предков близ берегов озера Урмии (Иранский Азербайджан), называвшегося в древности Ма(н)тиане, дают воз можность допустить и иную трактовку.
По северным и западным берегам этого озера и в ряде районов Закавказья (в верховьях рек Аракса и Галиса) в VI в. до н.э.– I в. н.э., как свидетельствуют сообщения ряда античных авторов (Геродот, Гекатей, Страбон, Полибий, П.Мела и др.), обитал народ матиены, которых исследователи (И.М. Дьяконов, И.Алиев [6, 138; 1, 68]) считают поздними хурритами.
От этого последнего названия протягиваются явные линии связей к ономастике Хорезма. В «Хронике» Муниса и Агехи (XIX в.) близ Хазараспа упоминается местность Мутиян [13, 352]. В узбекском шежире (родословной), приводимом в работе Ч. Валиханова, в числе предков узбеков названы матиены (мотиян) [4, 208].
Этноним матиены исследователи (И. М. Дьяконов, И. Алиев) считают возможным связать с названием древнего госу- дарства Митанни (Маитани), существовавшего в верхней Месопотамии в XVI–XIII вв. до н.э. [6, 138; 1, 68].
Мы ставим вопрос, не могло ли здесь изменение ономастических категорий идти по схеме:
Митанни (Маитани)
матиены, Ма(н)тиане
мюйтен, митан мотиян, Мутиян
Впрочем, здесь мы можем лишь фиксировать очевидную взаимосвязь между этими топонимами и этнонимами [последовательность же перехода и первоначальная форма топонима (этнонима) могла быть иной]. При этом такие языковые соответствия наблюдаются на фоне зафиксированных антропологически и археологически переселений групп населения с юга и юго-запада, с территории Иранского нагорья, в южную Туркмению, Хорезмский оазис и в долину Зеравшана.
Что же касается иных форм связей (в частности, культурных), то их ареал в направлении стран Передней Азии можно еще значительно расширить. Отголоски древних передне-азиатских связей фиксируются и данными исторической этнографии, отчасти приведенными выше. В частности, нельзя не обратить внимания на отголоски интереснейших легенд хорезмских каракалпаков-мюйтенов и зеравшанских узбеков-митанов о том, что в места современного расселения они попали с юга, с территории Ирана[4]. Прародительницей своей хорезмские каракалпаки-мюйтены считали Ак-Шолпан (Белая Венера), что опять-таки ведет нас в круг религиозных представлений древних народов Передней и Средней Азии, где с планетой Венерой ассоциируются образы ассирийской богини Иштар и среднеазиатской Анахиты.
Для языковедов небезынтересно проанализировать также другие элементы слов (видимо, сложных, содержащих не один корень), с которыми сочетаются топонимы на -митан, такие, например, как Рамитан, Армитан, Ардахошмитан, Хурмитан, Μада-Митан. Большинство из этих вторых корней, возможно, получит объяснение из иранских языков.
Рамитан, Рахошмитан – в этих названиях повторяется элемент ра, возможно персидское слово pax (тадж. pax, pox) 'дорога'. Такое же толкование дают наши информаторы из зеравшанских митанов, которые говорят, что Рамитан – это в действительности Рохи митан, что значит 'дорога митанов'. Если же это переосмысление, то небезынтересно разобраться, из какого языка может происходить элемент ра, видимо, очень древний.
Армаган – это, возможно, другой вариант того же названия. С другой стороны, интересно сопоставить этот топоним с Армагана – названием области, находящейся предположительно на восточной границе Хеттского царства и населенной хурритами (II тысячелетие до н. э.) [7, 85, 102].
Ардахошмитан – в этом названии вызывает интерес элемент арда, видимо восходящий к индоиранскому artajrta 'правда, истина, праведность' [34, 48]. Вызывает интерес тот факт, что среди топонимов Ванджа (Горно-Бадахшанская АО Таджикской ССР) к группе топонимов, «не поддающихся этимологии ни на основе таджикского языка (или ванджских говоров), ни на основе современных памирских языков или старованджского, в какой степени он известен» [20, 71] А.З. Розенфельд отнесла названия Ардахо и Ардобак, безусловно ассоциирующиеся с приведенным нами названием.
В топониме Maдa-Митан первый элемент мада несомненно ассоциируется с упоминаемым в древневосточных источниках названием индийцев – Madai [7, 78]. Это является свидетельством того, что в Хорезмском оазисе побывали в какой-то период и группы, говорившие на древнем индийском языке (см. также такие топонимы в Хорезмском оазисе и на территории Туркмении, как Амад, Амид, Мадиян, Хурмад [12, 187, 207, 225, 528, 529]).
Давно ведется в науке дискуссия относительно происхождения и значения самого названия Хорезм, «в арабской графике Xwărizm, на хорезмийских монетах начала VIII в. н.э. Xwrzm, древнеперсидское Uvarazmiš, вавилонское Humarizma, эламское Marazmiš, авестийское Hvairizem, ...латинское Chorasmia» [25, 80]. На различных гипотезах, высказанных в связи с этим названием, останавливается в своей работе «По следам древнехорезмийской цивилизации» С. П. Толстов. Он пишет: «Все новейшие исследователи сходятся на том, чтобы во второй части имени zm – zem видеть индоевропейскую основу zem- 'земля, страна' (откуда персидское zamin и наше – земля). Что же касается первого элемента xări, xwāri, то попытки дать ему иранскую этимологию привели к полной разноголосице» [25,80]. Сам С. П. Толстов выдвигает гипотезу, что в основу этого топонима легло этническое имя, и слово Хорезм означает «Земля (страна) народа Хварри, или Харри», т.е. тех же хурритов[5].
Мы думаем, что здесь можно высказать иное предположение, хотя и связанное с теми же хурритами. На хурритском языке слово haw(u)r означало 'земля' [8, 128]. Если сравнивать первый элемент слова Хорезм с этим хурритским словом, то выявляется почти полное тождество, тем более что название Хорезм произносилось очень по-разному в разные времена и у разных народов, и мы не знаем, как именно звучала точно первая составная часть этого слова во II тысячелетии до н.э., когда, по предположению С.П. Толстова, сюда докатилась волна хурритов. Пришельцы могли называть новое место жизни просто Земля, а впоследствии, когда они подверглись иранизации и смысловое значение этого слова было забыто, стали называть его, уже по-ирански, Земля haw(u)r –> huvar -+Xvar, т.е. Хваризм, Хорезм.
Именно во II тысячелетии до н.э. археологи фиксируют появление в южном Приаралье новых элементов с юга, из областей Иранского нагорья (камышлинский этап суярган-ской культуры [26]), и на XIII в. до н.э. падает – по указаниям единственного дошедшего до нас историографа древнего Хорезма ал-Бируни – начало древнейшего хорезмийского летосчисления [25, 83]. Все эти факты несомненно находятся в тесной связи между собой.
Таким образом, в ономастике Хорезмского оазиса, как и долины Зеравшана (видимо, в какой-то мере это относится и к Средней Азии в целом), сохранились следы как древних языков иранской группы, так и слабые отголоски (некоторые элементы лексики, отдельные словообразовательные аффиксы, некоторые фонетические закономерности) древнейших распространенных здесь в прошлом доиранских языков.
Мы не можем судить о том, на каком именно из древних доиранских языков говорили народы Хорезмского оазиса, так или иначе (по всей совокупности данных) тесно связанные со странами Передней Азии. Возможно, здесь оставили следы древние языки разных групп: теперь, при более глубоком изучении древневосточных языков [8], выявляется вся сложность лингвистической картины стран древнего Востока, когда нельзя уже всю большую группу различных доиндоевропейских языков называть «яфетическими», «каспийскими» и т. д.
Однако как данные антропологии, археологии и этнографии, так и данные лингвистики, обнаруживают глубокую, видимо, двустороннюю связь между древними народами Приаралья, бассейна Зеравшана, южной Туркмении (видимо, и Средней Азии в целом) и народами Переднеазиатского Востока – Ирана, областей Армянского нагорья, Двуречья, Малой Азии. Выяснить конкретные детали этих связей, передвижений народов на этой территории – задача и историков древнего Востока, и антропологов, и этнографов, и лингвистов. Большое значение в разгадке этих исторических тайн имеют и материалы исторической ономастики. Даже если наши гипотезы не найдут поддержки, надеемся, что специалисты задумаются над этими вопросами и, возможно, найдут правильное решение.
--------------------------------------------------------------------------------
[1] В данной статье мы будем рассматривать лишь вопросы, касающиеся южных и юго-западных линий связей населения Хорезмского оазиса.
[2] Древняя ветвь индоевропейской семьи языков.
[3] Это конечно не означает, что процесс этногенеза каракалпакского народа (как и других народов Хорезмского оазиса) нами понимается однолинейно. Помимо древнейшего звена, связанного с Переднеазиатским Востоком здесь было множество других, более поздних звеньев, о которых говорится в других работах [9], при ином аспекте рассмотрения вопросов этногенеза.
[4] Легенды говорят о почти поголовном истреблении или (вариант) изгнании мюйтенов каким то другим народом (вариант – царем) и о том, что в древности у них было свое большое государство. В легендах упоминается также Сирия (Шам), как место прежнего обитания их предков. (Полевые записи Зеравшанского этнографического отряда КК филиала АН УзССР за 1960 и 1963 гг.; полевые записи Северного этнографического отряда КК ФАН УзССР за 1962 г.).
[5] С. П. Толстов в этой же работе приводит некоторые хорезмийско-митаннийские антропонимические параллели. Шаушатар – митаннийское царское имя, Шаушафар – имя хорезмийского царя, то же Артагам и Арта-мих, Шаукаш (имя митаннийской богини) и Шауш. (хорезмийское царское имя). Протохеттское аrnа 'источник, ключ' сохранилось доныне в каракалпакском языке и хорезмииском диалекте узбекского языка в названии каналов – арна [25, 81]. Об этом же слове,'ставшем топонимом, И. М. Дьяконов замечает, что населенные пункты с названием «Арина/Аринна, хеттск– из хурритского?– 'источник'» известны в Малой Азии и в долине Большого Заба {7, 98].